Крылов был совершенно адекватен, вел себя естественно, но безостановочно болтал — есть у него такая черта: чуть выпьет — и словесный понос уже не остановить. Веня выпрыгнул из машины, дал указания Анне на предмет завтрашнего дня, поднялся по мраморным ступенькам и скрылся за дверью дипломатического представительства.
Папа оставил кардинала-секретаря и остальных членов маленькой делегации в приемной зале, приказав ждать. Офицер Измайловского гвардейского полка пригласил главу католической церкви пройти в Ореховую гостиную, где Адриана встретили двое: моложаво выглядящий человек с короткой окладистой бородой и седой как лунь военный полноватого сложения в мышастом облегающем мундире с обязательной саблей.
— Сэр, что с нами будет? — Осмелевший мистер Уир решился, шагнул вперед и взял меня за плечо. — Вы можете сказать, что происходит? Кто вы?
— Что теперь значит слово “карьера”? — лениво отмахнулся Гильгоф. — Тень, фантом, понятие с налетом благородной старины, архаизм… Николай Андреевич, вы ведь умный человек с фантастическими способностями к анализу, дедукции и редукции!
— А никак. Пространство здесь свернуто, закуплено. Посмотрите на деревья, ни один листик не шелохнется! Ветра нет, никакого движения воздуха!
— Мне нравится Гермес. — Гильгоф уселся рядом со мной и уставился на мерцающую нишу. — Жаль, что человечество очень скоро начнет уничтожать и эту замечательную планету — опять все засрем и загадим, набросаем окурков, пивных банок, пластиковых пакетов и яблочных огрызков. Не умеют люди жить в мире с окружающей средой, увы. А природе не остается делать ничего другого, кроме как мстить. Я материалист, но иногда мне кажется, что Вселенной надоело терпеть заразу, именуемую “человеком”, и появление нейтронной звезды отнюдь не случайно…