Когда все трое очутились уже довольно глубоко под парком, черный почуял какой-то странный запах. Единственное, с чем он смог связать этот запах, было изменчивое существо, полузмея-полуящерица.
— Ничего подобного, — возразил Джимми Уокер, сверкнув скобами на зубах. — Их теперь не бывает. Война кончилась.
— Черт, да он ревет! — изумился мужчина в лягушачьей маске.
Персонаж Эрла Сэндерсона исчез — его просто вырезали. Персонаж Арчибальда Холмса не был фэбээровцем, но все равно действовал не самостоятельно, а принадлежал к той новой организации — к ЦРУ. Кто-то доснял уйму новых эпизодов. Фашистский режим в Южной Америке заменили коммунистическим режимом в Восточной Европе, представители которого все до единого были смуглыми и говорили с испанским акцентом. Каждый раз, когда кто-нибудь из героев произносил слово «нацист», поверх него накладывали дубляж «коммунист», дубляж был чересчур громким, скверным и вообще неубедительным.
— Пятьдесят восемь гиппопотамов, пятьдесят девять гиппопотамов, шестьдесят гиппопотамов, — считал Том.
Ах да, сделку. Он вспомнил. Ангеллик снабжала его деньгами на гостиницу, едой и предоставляла неограниченный кредит в баре — он мог пить столько, сколько ему нужно было, чтобы заглушить воспоминания. За это он должен был есть и рассказывать ей истории: забавные эпизоды из жизни своей семьи, легенды далекой планеты, предания об интригах и роскошной жизни, так не похожей на убожество Джокертауна.