Настал момент истины. Ди Анджелис мчался к нему, выкрикивая грязные ругательства. Том закрыл глаза, положил руки на руль. На лбу у него выступил пот. Он отрешился от всего мира, сосредоточился, сосчитал от одного до десяти, потом медленно от десяти до одного.
Поэтому мальчик рано понял, что ему придется идти собственным путем. Как-то раз, когда Фортунато выслушивал жалобы матери на американок, ему пришла в голову идея проститутки как гейши; в четырнадцать он привел домой ослепительно красивую пуэрториканку из своего класса и отдал ее матери в обучение. Так все и начиналось.
В Нью-Йорк я заехал на три дня по пути в Ирландию. Ким со мной не поехала: благодаря мне ей дали роль, и на время съемок она с потрохами принадлежала «Уорнер Бразерс». В любом случае, она была южанка до мозга костей, и когда однажды мы встречались с Эрлом при ней, она явно чувствовала себя не в своей тарелке, так что ее отсутствие меня не расстроило.
Выруливая со стоянки, он заметил новенький блестящий «олдсмобиль-катласс» Родни. Том переключился на нейтральную передачу и некоторое время стоял на месте, раздумывая. Потом огляделся по сторонам. Поблизости никого не было видно — все сидели перед телевизорами и смотрели новости. Он нервно облизал губы и оглянулся на «олдсмобиль». Костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели. Затем Тадбери впился взглядом в автомобиль, наморщил лоб и нажал!
— Или вы находите меня отталкивающей? — спросила она буднично, нарушив затяжное молчание, которое повисло между ними.
Когда песня оборвалась слитным стоном голоса, органа и гитары, Марк очнулся и обнаружил, что по его худым щекам неукротимо текут слезы, он стоит, сжимая в одной руке ладошку Кимберли, в другой — руку какого-то незнакомца, а Питер угрюмо сидит на полу и, зарывшись лицом в ладони, что-то бормочет о декадансе.