Юноша примчался к ним в номер и теперь метался между исступленной уверенностью в том, что приговор не будет вынесен, и страхом, что его осудят и посадят в тюрьму. Последнее казалось наиболее вероятным, поскольку в последний день своих показаний он повел себя совершенно неслыханно и разошелся настолько, что сравнил комитет с гитлеровской правящей верхушкой. Снисхождения ждать не приходилось. Тахион из последних сил пытался убедить Дэвида отказаться от новых кровожадных планов относительно комитета и успокоить Блайз, которая, похоже, совершенно позабыла о том, что ее родной язык — английский, и теперь разговаривала исключительно по-немецки.