Было совершенно неясно, как он попал в это место. В его возрасте он должен был быть очень загружен монастырскими обязанностями. Тем не менее монашек никуда не торопился. Он откинул с головы капюшон, снял свои довольно грубые башмаки, опустил ступни ног в воду и, откинувшись назад, подставил лицо с зажмуренными глазами просверкивающему сквозь густую листву буков солнцу.
– Да, отец-настоятель, твой гость был прав, наш монастырь восемьсот лет назад посетил вовсе не Хэлф. Это был мой повелитель – Черный бог Ариман! И он действительно сделал меня – своего адепта – одним из руководителей монастыря. Меня, а не настоятеля! Моей главной задачей было как раз то, чтобы все будущие настоятели этой обители поменьше задумывались, и я с этой задачей блестяще справился. Если бы не болтливость твоего гостя, тебе бы никогда в голову не пришло, что Хэлфу незачем было менять свое завещание!
Я был настолько растерян его напором и уверенностью в своей правоте, что, не задумываясь, подтвердил его догадку. И тут же, посчитав, что ответил на очередной вопрос собеседника, задал свой: «И ты считаешь, что у меня нет шансов выбраться отсюда?…»
Наши решили, что ему нужно какую-то работу сделать, проезжие часто просили чем-нибудь помочь, и указали на Пропата – тот действительно здоровенный был мужик, настоящий силач. Всадник оглядел его, еще раз усмехнулся и спросил: «И сколь же ты, силач, многоличен?»
Судя по всему, всадник тоже только готовился выехать в путь. Его голова была повернута назад и сквозь забрало шлема сверкали глаза, рассматривая выстраивавшуюся за ним свиту. Но всадников свиты рассмотреть было нельзя, они скрывались в тени, ложившейся на стену.
– Господин, – не желал уступать Попур, – ходят довольно убедительные слухи, что кинжал может видеть только его владелец, а чувствовать только тот, в чье тело он вошел. Может быть, это и есть те магические свойства, на которые указывает повелитель! – Он склонил голову в мою сторону, и я понял, что произнесенный титул относится ко мне.