Я не стал дожидаться конца этого процесса.
— Дмитрий Алексеевич. — Голос незнакомый, но очень вежливый. — Будьте добры, подойдите к четвертому подъезду.
Я не закончил фразу, поскольку возле нас вновь появился Степан с сервировочным столиком, на котором стояла большая фарфоровая супница.
— Это что такое? — спросил с подозрением Малинин.
— Эх, — тяжело вздохнул Вячеслав Семенович. — Конечно, ты, Каштаков, олух царя небесного…
— Да вроде бы нет. Хотя точно сказать не могу. Шмидт, как за дело взялся, постарался все информационные каналы обрубить. Если бы я тогда знал, Дмитрий Алексеевич, что тебя это дело интересует, так непременно бы Шмидта накрыл.