— Пошли, Магна, — Катока вновь всей тушей повисла на мельничихе, — видишь, нет его тут!
Ферек был статным и сильным, у него были кожаные башмаки и шапка с пером. И еще он был ревнивым, а мать его, как и положено мельничихе с нечистым зналась. Она «приблуду» и так на чем свет костерит, да и тетка озлится. Гици приехал и уехал, а ей здесь жить.
— Да там малявка эта, — Миклош протянул стакан, — налей!
— Забудь! Забудь про утро, и оно не наступит.
— Любовь — ветер, нелюбовь — дым, — теперь девчонка стояла на подоконнике спиной к ночи и качала головой, — не летаешь, не любишь, не пускаешь — не любишь, не видишь — не любишь!
— Ой, гица, беда-то какая! Ой, худо худое, смертушка смертная!