— Вон, иди вон! Убирайся, разорви тебя четыре ветра! Танцуй с ветром, танцуй, Марица, танцуй! Ты живая!
Девушка вздохнула и тут же, улетевшая было радость, вновь нахлынула сверкающей волной. Пал Карои ее любит! Даже, не видя лица. Услышал в дороге песню и потерял сердце. Он сам так сказал, просто из-за своей слепоты не признался. Теперь Барболка была благодарна сгинувшему Фереку и его подлой мамаше. Если б ни они и не странная поскакушка, она б никогда не прибежала в Сакаци и всю жизнь прожила без седого господаря с орлиным лицом.
— Иди ко мне, — обещает четвертая, — иди я отдам тебе сына.
Женщина натянула меховые рукавицы и второй раз за ночь покинула спальню. На этот раз навсегда.
— Осоки накосить надо, — буркнул рыжий доезжачий.
Агарийка и есть агарийка! Умрет, но блевать на людях не станет. Витязь с удовольствием отвернулся. С еще большим удовольствием он вскочил бы на коня и поскакал в Сакаци. Или в Вешани. Или еще куда-нибудь, где нет зеленоглазой скромницы. Нет, не останется он с Аполкой до родов, пусть хоть изойдет на слезы, приставит к ней десяток лекарей и бежать. Дело найдется. Хоть крепости приграничные проверять, хоть новых лучников до четвертого пота гонять.