Чудище из ночных мороков клацает бурыми зубами, из ноздрей валит ледяной пар, руки немеют, но она сдержит мармалюку, ведь там, сзади, Пал…
— Барболка, — кто-то ее тряс, потом девушка почувствовала у своих губ горлышко фляги и отпила жидкого сладкого огня.
— Барболка, нет! Неееет!!! — Миклош, а ему-то что до нее? Сына б лучше стерег…
— Расплети косу, — в лунном свете он был совсем молодым и невероятно, невозможно красивым.
— Мармалюка! — кто кричит? Миклош? Пал? Она сама?
— Уж лучше на чужом коне днем. Чем на мельнице ночью! — хохотнула Барболка, — а задаром ты мужу своему и через порог не нужна!