Трое! Трое на мокром от росы берегу. Трое, луна и она, Барболка. Зеленое марево дрожит, пляшет, издевается. Пропавшая Илька сидит на траве, раскинув ноги, словно кукла. Марица, илькина подружка, катается по земле и кричит в голос, а рядом — вторая Илька. Стоит и смеется.
Хата встретила темными окнами и тишиной — папаша с Жужей еще не вернулись, совсем сдурели на старости лет. Барболка с сомнением глянула на стоявший черной стеной лес. До «Четырех петухов» путь неблизкий, а обратно в обнимку с распевающим или ругающимся родителем и того дольше. Да и зачем? Пьяный дорогу везде найдет, а свалится в лопухи, так ему и надо. Нанялась она старого бугая пасти всем на потеху. Мать хотя бы вещи спасала, а ей и спасать нечего.
Миклош тронул лоб девочки и едва не отдернул руку, заглянув в туманную полную яда пропасть. Ну, нет! Миклош Мекчеи не трусливей Барболки Карои.
— Я скажу, — Барболка вышла вперед и стала, глядя мельничихе в глаза, — кто Ильке куклу в синей юбке подбросил? Не ты, скажешь?
— Ты уже? — выдохнул Ферек, сжимая и разжимая кулаки, — уже?!
Барболка снова глянула на разряженную мельничиху, слишком подлую, чтоб ее бояться, и рванула гребни, отпуская на свободу волосы. Таких кос у Магны на этом свете не было, и на том не выросло.