За воротами скулили и подвывали медвежьи гончаки, не желая заходить во двор. Мици, молодой доезжачий, подбежал к Иштвану, губы парня дрожали.
— И чего хотел? — ноздри Катоки раздувались, словно принюхиваясь к жареной колбасе.
— Гашпар, — староста почуял, что надо взять дело в свои руки, — не скажешь, куда Ферек пошел?
— Что ответит моя богиня? — требовательный голос прорвался сквозь сияющую стену, отделившую Аполку от ставшего вдруг прошлым мира, — могу ли я надеяться?
— Сучка господарева, — проорал Ферек, — все равно раскатаю!
— Песен хотел, — девушке вдруг стало смешно, — ну я ему и пела всю дорогу.