— Ферек? — девушка с нескрываемым удивлением уставилась на бывшего жениха.
Марица застонала и попросила пить, Барболка растерянно оглянулась. Может, она и сражалась с нечистью, но теперь перед Миклошем была женщина — одинокая, растерянная, до смерти напуганная и до одури красивая.
— Ты рада? — почему ей казалось, что у него черные глаза, они светлые, как лунные озера, — тогда почему ты плачешь?
Порыв ветра задул свечу, смех рассыпался серебряным звоном, с неба сорвалась и покатилась голубая звезда.
Широкая спина заслоняет и солнце, и сестренок. Резкий свист, рвущийся из-под земли протяжный ослиный рев. Миклош отступает, какой он бледный. Безголовая Пирошка среди белой травы, рядом — Илька, худенькое тело разрублено пополам, но крови нет, у мертвых кровь не течет.
— Барболка, Барболка! Ты где? Мне больно! Ногу больно.. И холодно!