Барболка лихорадочно вырвала и отбросила ленту, которой так гордилась, налетевший ветер подхватил освобожденные пряди
— И я не понимал, — Миклош сжал ее руку до боли, — не знаю, тут ли они, но кровью клянусь, ты будешь со мной счастлива! И будь я проклят во веки веков, если я тебя обману
— Приговор? — пролепетала девушка, — приговор?
— Ты не поешь, почему? — голосок был детским и капризным, — спой, мне нравится.
Кузнечиха ничего не сказала, ровно не слышала. Кузнец вынес из дома девочку, передал Мици, вернулся за девочкой, укутал плечи жены красным платком, та не заметила. Предоставленные самим себе собаки путались в ногах псарей и жалобно скулили.
Барболка, стой… Не то прокляну… Да стой ты, … твою.