— У смерти тысячи лиц, — женщина улыбнулась, ее губы, крупные и чувственные, были ярко-алыми, — но я не смерть. Я убиваю, только если мне мешают. Тебе смерть от моей руки не грозит, а если ты уйдешь со мной, смерть тебя догонит не скоро.
— Я не стану пить сонное зелье, а без него мне не уснуть. Я уйду, только когда не останется надежды.
— Рад тебя видеть. — Настороженный, выжидающий взгляд, раньше он смотрел иначе. — Что велел передать мой венценосный брат?
— Да, я не в се вкусе, — зевнул Ринальди, — и это взаимно.
Бледное, рассеченное тенями лицо, блестящие в лунном свете глаза. Как же он все-таки похож на пойманного леопарда!
— Да, мастер. Я — плохой учитель, и всегда это знал. Мне хочется рисовать, а не сидеть в Цитадели с эпиархом, которому нет дела до живописи. Ты во мне ошибся...