Теперь, когда мы стояли лагерем и нам нечем было заняться, кроме как ждать, когда поправятся раненые, Госпожа приходила к Душелову каждый день. А зачем – сама не могла объяснить.
Мурген изобразил невозмутимость. Тай Дэю даже изображать не пришлось. Насколько я могу судить, лицо Тай Дэя не способно отображать эмоции. Дой кивнул. Дядюшка Дой и неприятная необходимость – старые приятели.
Я хмыкнул, но спорить не стал. Мне были знакомы такие мысли. Равно как и бессонница, когда я лежал и прислушивался к биению сердца, пытаясь понять, все ли с ним в порядке.
Могаба вздохнул. Но не сказал, что эти монстры не оставляют после себя свидетелей, способных их описать.
– Значит, по твоим словам, нам нет нужды их убивать, чтобы чувствовать себя в безопасности, – подвела итог Госпожа.
– Да о чем ты говоришь? Это должно быть сделано.