– Как интересно. Если он – твой брат, значит, ты знаешь его имя, не так ли? Знаешь очень хорошо.
Чернильная тьма сменилась темной серостью грозовых облаков, затем молочной белизной тумана. Наконец туман начал рассеиваться, изредка сквозь него пробивались солнечные лучи. И все время ему казалось, что он поднимается, подхваченный мощным восходящим потоком.
– Как это мило! О да! – Все еще улыбаясь, она посмотрела на Роланда. – К сожалению, она пообещала тебе то, что нельзя выполнить. Ты никогда не увидишь ее, красавчик. – Она взяла пустую миску. – Так решила Старшая сестра. – Улыбка не сходила с ее губ. – Почему бы тебе не снять эту отвратительную золотую бляшку?
– Не могу шевельнуться. – Каждое слово давалось ему с большим трудом. Он словно ворочал огромные валуны.
Роланд, который едва заставил себя сунуть руку в отравленную воду (в более юном возрасте он никогда бы этого не сделал), теперь похвалил себя за решительность. Возможно, ему не доведется встретиться с теми, что любил Джеймса, но он знал, что пути ка неисповедимы, так что случиться могло всякое. В любом случае он поступил правильно. Теперь предстояло похоронить юношу… при условии, что ему удастся достать тело из желоба: оно могло разлезться у него под руками.
Церковь стояла по его правую руку, на полпути к городской площади. Зеленые газоны отделяли ее с одной стороны от Дома собраний, а с другой – от маленького коттеджа, в котором жили священник и его семья (если, конечно, эта секта Христа разрешала своим шаманам жениться и иметь детей; были и такие, безусловно, ведомые сумасшедшими, которые требовали от священника обета безбрачия). Цветы на газонах, конечно, пожухли, но не завяли. Из этого Роланд сделал вывод, что городок опустел недавно. Учитывая жару, с неделю тому назад, максимум – две.