Прежде чем он закончил фразу, один из них, карлик с широченной грудью, вывернутыми губами и раздутой, как при свинке, шеей, бросился вперед, вереща что-то неразборчивое. Может, смеялся. Размахивая ножкой от рояля, зажатой в правой руке.
Проснулся он в полной темноте и обнаружил, что может двигать как руками, так и ногами. Достал из-под подушки один цветок, осторожно откусил часть головки. Дженна прислала их с полдюжины. Две головки он уже полностью съел.
– Понятно. – Роланда вновь чуть не передернуло при мысли о том, что по открытым ранам на спине ползает несметное число жучков. – Я вам признателен и благодарен. Если я могу что-то для вас сделать…
Голос Джона Нормана доносился теперь не из-за горизонта, а с Луны.
Пес перестал лаять (если до стрелка долетал-таки его лай), а вот скрип послышался вновь. Он напомнил Роланду об упряже… и о веревке, на которой вешают преступников. Но о последней думать как-то не хотелось.
– У сильного мужчины аппетит появляется даже от лежания в постели, если, конечно, лежать достаточно долго. Что ты скажешь на это, Джейсон, брат Джона?