– Груда бумаг, которые мне лень разложить по порядку.
Меня не удивляет, что ее жизнь кончилась так, как она кончилась: Афина постоянно заигрывала с опасностью. Говорят, будто у интровертов жизнь складывается счастливее, нежели у экстравертов, которым приходится компенсировать это, показывая всем и самим себе, что всем довольны, что веселы и радостны и что жизнь им улыбается. Не знаю, как с другими, но в отношении Афины это наблюдение абсолютно верно.
В надежде, что это мне поможет, я стал читать биографии разных людей, но в результате осознал: точка зрения биографа оказывает сильнейшее воздействие на результат его исследований. И поскольку я намеревался не донести до читателя собственное мнение, а показать историю «ведьмы с Портобелло» глазами действующих лиц, то в конце концов забросил первоначальную идею книги, сочтя, что лучше будет просто записать все, что рассказали мне очевидцы.
– Медитация не оказывает на меня никакого воздействия, – сказала она. – Мне смешно смотреть, как люди с закрытыми глазами, с улыбкой на устах, с серьезными лицами, с высокомерным видом сидят, сосредоточившись неизвестно на чем – а верней, ни на чем – в полнейшем убеждении, что входят в контакт с Богом или Богиней. Мы, по крайней мере, будем вместе слушать музыку.
Когда все уехали, а мальчик растянулся в углу шатра – глаза у него слипались, – я принес бумагу и перо и попросил Афину написать что-нибудь. Но на полуслове взял перо у нее из рук. Настал час сказать то, что следовало сказать. Я предложил ей немного пройтись.
Через неделю, ранним утром, когда только рассвело, я пошла в детский приют в Сибиу и положила ребенка на пороге, ожидая, когда чьи-нибудь милосердные руки возьмут его. В этот миг нянька схватила меня за руку и втащила внутрь. Она оскорбляла меня, как только могла, твердя, что видеть такое им не впервой, время от времени случается, но что мне не удастся так просто избавиться от ребенка: принесла его в мир – изволь отвечать.