Тогда я ответил, что и у меня имеется возлюбленная. Стало быть, счет стал равным.
Я запнулся, но все же сумел окончить фразу, хоть и собирался произнести нечто совсем иное.
Тут уж я подумала, не прекратить ли на этом разговор, – ее агрессивность производила странное впечатление. Однако я видела ее ауру и ее тоску. Она была очень похожа на меня в ее годы. Душевные раны в свое время подвигли меня на изучение медицины, чтобы исцелять людей физически и помогать им выйти на верную дорогу в плане духовном. Я хотела сказать: «Твои раны помогут тебе, девочка», потом взять журнал и уйти прочь.
– Нет, не учил. Но ты, как и всякий человек, оказался способен постичь эту науку. Как? Да никак. Ты поверил. Поверил и, следовательно, полюбил.
– Отлично понимаешь. Я говорю о любви, которую всеми силами пытаюсь уничтожить – раньше, чем она проявится. Мне хотелось бы, чтобы ты приняла ее; это то немногое, что есть во мне от меня самого и чем я не обладаю. Она не вся принадлежит тебе, потому что в моей жизни есть и другой человек. Но я был бы счастлив, если бы ты могла как-то принять ее.
– Не надо. Я должен немедленно ехать в редакцию и писать про эту женщину. Вы делайте то же, что и всегда, а вот я нашел потрясающий сюжет.