Я пообещал, что, когда завтра приду в редакцию, огляжу все, что находится в моем кабинете.
Момент этот пришел почти через год. К этому времени Афину уже знали в Дубае, она рекомендовала многим своим клиентам поужинать в моем шатре, и благодаря им я понял, что карьеру она делает блестящую – продает куски пустыни! Однажды вечером в сопровождении многочисленной свиты появился даже сам эмир. Поначалу я растерялся от неожиданности – не ждал такого высокого гостя, – однако он успокоил меня и поблагодарил за все, что я делаю для Афины.
«По получении первой жалобы мы направили по указанному адресу нашего сотрудника, однако он не нашел там ни наркотиков, ни признаков противоправных действий, – заявил офицер полиции, попросивший не называть его имени и должности, поскольку уже ведется расследование по поводу этого происшествия. – Музыка всегда прекращалась в десять часов вечера, то есть закон не был нарушен, и мы ничего не можем сделать. В Англии существует и охраняется свобода совести».
– Минуточку, – сказал режиссер, оглядывая удивленные лица своих актеров. – Может, мы все же сдвинем немного репетицию и…
– Почему вы не даете мне причастие? За что унижаете меня перед всеми? Разве мало того, через что я уже прошла?
В конце дня мы снова пришли на это место, а по дороге говорили о том, что не имело никакого отношения к предстоящему нам ритуалу. Афина видела, что я сделала эпиляцию, и спрашивала, в чем преимущества нового средства. Оживленно обсуждали моды, прически, распродажи, движение феминисток, поведение женщин. В какую-то минуту она произнесла что-то вроде «у души нет возраста, и я не понимаю, почему нас так заботит бег времени», но тотчас спохватилась и вновь заговорила о сущих пустяках.