Что говорить, приятно узнать, что моя фотография висела у Афины на почетном месте. Но я не верю, что моя наука могла хоть в чем-то ей пригодиться. Она приехала сюда, в самое сердце пустыни, с трехлетним сыном на руках. Открыла сумку, вытащила магнитофон и села у моего шатра. Я знал, что городские называют мое имя чужестранцам, охочим до местной кухни, и сразу сказал, что, мол, до ужина еще далеко.
– Не перебивай. Я говорю это не из-за Афины. Я имею в виду всего лишь твою сексуальность. Ты любишь мужчин, и ничего плохого я в этом не вижу.
Эти европейцы приезжают к нам, считая, что бога за бороду держат, а потому заслуживают самого лучшего обращения, имеют право засыпать нас вопросами, а мы обязаны на них отвечать. А с другой стороны, называя нас «кочевым народом», или «роми», или еще как-нибудь позаковыристей, думают, что исправляют ошибки, совершенные ими в прошлом. Почему не называют нас по-прежнему цыганами и пытаются покончить с легендами, из-за которых мы в глазах всего мира выглядим проклятым племенем? О нас говорят, будто мы – плод беззаконной связи женщины с самим дьяволом. Нас обвиняют в том, что один из нас выковал те самые гвозди, которыми пронзили ладони и ступни Иисуса на кресте, что мы крадем маленьких детей, а потому, когда наш табор показывается в окрестностях, матерям надо смотреть в оба.
И горе тем, кто ищет пастырей, а не алчет свободы! Встреча с высшей энергией доступна каждому, но всегда будет ускользать от тех, кто свою ответственность переносит на других. На этой земле наше время – священно, и нужно праздновать каждое его мгновение.
– Вполне возможно, что кто-то из этих людей знает о катастрофе, случившейся в двух километрах отсюда. Возможно, они даже знают, что погибли тридцать человек. Это – много, но недостаточно, чтобы нарушить покой горожан.
Все не так! Я удивляюсь – как ты умудрилась вбить мне в голову, будто я сумею кого-то чему-то научить?! Зачем было унижать меня перед другими?! Я должна забыть о твоем существовании. Когда меня учили танцевать, я танцевала. Когда учили выводить буквы, я писала. Но ты с каким-то извращенным упорством требуешь того, что выше моих сил! Вот потому я села на поезд и приехала сюда – чтобы ты могла видеть, как я тебя ненавижу!