Виорель, напуганный преображением матери, упирался, но Андреа ласково взяла его за руки и подвела к ней.
На втором бокале я почти физически ощутил, как напряжены ее нервы. Взял ее за руку, но Афина мягко высвободилась.
– Так ты считаешь, что мне не нужна библиотека?
Изящество – это правильная поза, которая позволит написанному быть превосходным. Не так ли и с жизнью? Отбросив все поверхностное и наносное, человек познает простоту и сосредоточенность: чем проще и чем скромнее поза, тем красивей она будет в итоге, несмотря на то, что поначалу покажется неудобной.
Она осеклась. И молчание было подобно пробелу между словами.
– Спасибо, что пришли. А теперь – простите, нам пора начинать репетицию.