Потом она спросила, не возьмусь ли я поговорить с Лукасом, который никогда не появлялся в церкви – то ли потому, что был неверующим, то ли – чтобы провести воскресное утро с сыном. Я изъявил готовность – пусть только придет по своей собственной воле. Но едва лишь Афина собралась попросить его об этом, как грянул настоящий кризис, и Лукас ушел из дому.
Мне хотелось спросить: «Тебя научила этому Афина?», но я не решился.
– Такой уж у тебя темперамент, – сказал мой муж.
– Что случилось? – во всеуслышание спросила она.
Общество между тем берет на себя ответственность за то, как эти идеалы будут выражаться в реальной действительности. В наши дни, например, идеал красоты – худощавая, стройная женщина, хотя тысячелетия назад богини были полнотелы и пышны. То же происходит и с понятием счастья: существует код неких правил, и если не следовать им, твое сознание не согласится признать, что носитель его счастлив.
– Изящество – это не что-то поверхностное, а способ, который открыл человек для того, чтобы оказать уважение жизни и труду. И потому, когда ты почувствуешь, что тебе неудобно в этой позе, не думай, что она неестественна или вычурна. В том, как трудно находиться в ней, и кроется ее истинность. Она заставляет и бумагу, и перо гордиться тем, что ради них ты прилагаешь такие усилия. И бумага перестает быть просто ровной и белой поверхностью, ибо обретает глубину всего, что будет написано на ней.