Люди пытаются создать подобие этого идеально устроенного общества, и я, как биолог, выполнял свои обязанности, пока некто не задал мне вопрос: «Ты доволен тем, что делаешь?»
– Наша полиция, если захочет, может быть на высоте. По-моему, тебе и в самом деле не о чем беспокоиться.
И мы двинулись к выходу, оставляя мать и сына. Возвращаясь на такси домой, я попытался было заговорить с Андреа, но она попросила – если уж непременно надо вести беседу, не затрагивать в ней то, что происходило у нас на глазах.
В это мгновение я оказался разом и в райских кущах, и в преисподней, не зная, вспылить или подчиниться, довериться ли холодной логике или разрушительной буре чувств. Неимоверным напряжением всех душевных сил я все же сумел взять себя в руки.
Я позвонил Хирону узнать, почему же он так заинтересован этим. И тогда он рассказал мне о происходившем в театре, о том, как люди спонтанно и самым неожиданным образом отреагировали на приказ. Отчаявшись добиться толку от дочери, я решил проконсультироваться у специалистов.
Мне бы нужно прыгать от радости, а меня обуяла глубочайшая печаль, которую я должен скрывать. Не стану же я объяснять, что в моей жизни есть две женщины, что я не хочу покидать Лондон и что на карту поставлены и жизнь, и душевное равновесие. Спрашиваю, когда должен вылетать, и слышу в ответ – как можно скорее, потому что ходят слухи, что другие страны значительно увеличивают производство ядерной энергии.