Волк шерстил спальные вагоны. Он шел первым. Ему нравилось ступать по выметенному ковру, оставляя грязные следы рубчатых подошв. Полированные панели, зеркала, испуганные пассажиры – все это возбуждало его, как бессильное дерганье утаскиваемой в лесополосу девчонки.
– Ты меня не слушаешь? – Алла переоделась, смыла грим и приобрела домашний вид. Невнимание супруга всегда ее обижало.
Когда из задымленного проема показались вооруженные люди, наступила полная тишина.
– Сейчас, – прислушиваясь к себе и ощущая еще неполное восстановление сил, ответил тот. И продолжил: – Хожу и без конца проверяюсь. Не от греков, от своих... Раньше бояться некого было, с Беловым мы договорились друг на друга не капать. А теперь Коржов своих тайных агентов повсюду запустил, чуть проколешься – сразу донесут...
– Почему вы не отвечаете? И лицо покрылось красными пятнами... Вам плохо? Или есть что скрывать?
– Так, значит, ничего не случилось? – не успокаивалась мать. – Все в порядке у него? Живой, здоровый?