– Он и есть «наседка». Расспрашивал у меня, что да как. За что сижу да что сделал. Вот и дал ему в рог... Леший тяжело вздохнул.
– Сейчас, закроюсь. Только мне долго нельзя...
Виолетта стащила брюки, бросила их Кривуле и повернулась, чтобы все могли ее хорошо рассмотреть. Она осталась в черных кружевных трусиках: впереди крохотный треугольник, а сзади как бы вообще ничего, потому что узенький шнурок прятался между ягодиц. На левой красовалась цветная татуировка: приоткрытый чувственный ротик с дразняще высунутым между ровными зубками язычком.
Лис поднялся со скамейки, когда модель проходила мимо, они встретились взглядами.
– Точно! Мои же тоже могут пошустрить! И адвоката хорошего нанять, и залог внести, и на свидетелей наехать, а следака подмазать... Почему я должен за них отдуваться?
– Этот, первый, здорово «феню» знает, – повторил он, имея в виду Щекова. – Чувствуется старая закалка. На Шамиле кататься – это что-то нехорошее... Сейчас я пороюсь...