Лис почувствовал, что стоящие на узорчатом дубовом паркете босые ноги замерзли, и перешел из кабинета в зал с лежащим на полу пушистым, приятно пружинящим ковром, открыл бар, перебрал бутылки, выбрал затянутый в мягкий бархатный мешочек овал «Королевской короны», налил в высокий, чуть расширяющийся кверху стакан, бросил пять кубиков льда, несколько ломтиков лимона и сел в удобное мягкое кресло, потряхивая кистью и слушая легкое звяканье о стекло и глухое постукивание кубиков друг о друга.
Щеков и Самохвал получили по тринадцать лет, да и у Рогалева срок был немалый. В таких случаях охотно рассказывают о боевом прошлом и фантазируют на тему "а вот если бы я сделал не так... ". Но эти трое вели себя по-другому: в контакт не вступали, о прошлом не вспоминали. Лишь когда Самохвала раздавило автопогрузчиком и Щеков остался один, к нему «подъехал» опытный зоновский агент, и они стали «вместе кушать», то есть общаться, держаться друг друга – дружить, по местным понятиям. Много времени спустя, изрядно подкормленный салом и напоенный чифиром, Щеков, расслабился и в доверительной дружеской беседе сказал лишь несколько фраз: «Шестой – это порожняк, залепуха... Жорик ментам бороду пришил. Он и Славке все придумывал... Масла много, нас с Жекой от „зеленки“ отмазал. Босяки добро помнят. Даже если щас на шамиле катается, все равно будет у братвы не из последних-Я в шпанском мире подписка неслабая!»
Теперь все не так. Наряду с традиционными уголовниками преступным ремеслом занялись вроде бы благополучные молодые люди, которые не имеют опыта совершения разбоев и краж, не топтали зону, не завоевали авторитета у паханов и бывалых арестантов, не знают «законов», «фени», не разбираются в «росписи». Единственное, что у них есть – физическая сила, наглость и желание получить все и сразу. Они обзавелись оружием и первыми начали использовать взрывчатку, потому что среди воров нет специалистов
– Кому ты обещал сказать? И про кого? – Алекс сунул руку под куртку.
Он даже не спросил "за что? ", и это окончательно решило его судьбу.