После этого Павел Сергеевич залпом огрел стакан коньяка и с разгону прыгнул в бассейн, а потом сидел в парилке на самой верхней полке, отстаивая право на руководящую работу. Право он отстоял, хотя потом неделю отлеживался под капельницами и пригоршнями глотал сверхдефицитный «эссенциале-форте».
Жорик уже участвовал в налетах, он вошел во вкус силы, приносимой оружием и вседозволенностью, ему доводилось стрелять, и тормоза, удерживающие неподготовленного человека от того, чтобы нажать спуск в решающую минуту, уже были сняты. Он сам принял участие в последнем деле, и все вначале шло как по маслу: патрульный автомобиль уехал, кассир с сопровождающими поднимался на второй этаж, здоровенные мужики, пыхтя, тащили рюкзак с деньгами.
Она кивнула. Алекс вздохнул. Вот кто никого не боится. Если бы быть с ним в дружбе или работать на него... Тогда никто не страшен... Когда они приехали домой, Светка сунулась в ванную, Алекс нырнул за ней.
– Не в собаках дело. Дело в этике, профессионализме, приличиях! – повысил голос Пастряков. – Вот у меня письмо: «Мы с женой шли на вокзал и стали свидетелями ужасной сцены – на строящемся мосту какие-то люди в камуфляжной форме застрелили человека, и он упал под проходящий поезд...» Павел Сергеевич потряс убористо исписанным с двух сторон листком.
Но Лис всегда полагался только на себя и не ждал подарков. Поэтому он с раннего утра зачищал все нестыковки и шероховатости этой истории, побывал в нескольких местах и сделал то, что считал необходимым.