Когда Вова Рогалев познакомился со Славкой Зименцом, он еще не прозывался Кривулей. Рослый пятнадцатилетний парень учился в восьмом классе, ни с блатными, ни с приблатненными не кентовался, а потому кликухи не имел. Если, конечно, не считать школьных прозвищ, которые обычно, как шелуха, осыпаются после выпускного бала. Он много читал, любил детективы, причем увлекался не пресным советским милицейским романом, действие которого развивалось в узких рамках, установленных ведомственной и государственной цензурой, а крутым западным чтивом, просачивающимся сквозь плотные заслоны официальной идеологии. Иногда какой-то журнал вдруг публиковал Чейза или Стаута, иногда на запрещенном и регулярно разгоняемом книжном рынке удавалось купить сброшюрованную перепечатку нелегального перевода, это уже был «самиздат», с которым шутки плохи... Вовчик старательно делал вырезки из журналов, сам сшивал их и мастерил обложки. Содержание их он выучивал практически наизусть...