Вставив пулю на место. Кривуля обжал плоскогубцами горлышко гильзы, попробовал пальцем.
– Зачем же ты взял с собой свидетельство о браке? – по инерции продолжал расспрашивать Колорадский Жук, хотя понимал бесполезность этого занятия.
– «Колдун сказал – бери все на себя, вытащим», – процитировал Тимшин.
Даже когда она захотела купить особняк в приличном районе, то потерпела фиаско: только узнав о личности покупателя, продавцы немедленно снимали недвижимость с торгов. В конце концов Соловьева переселила одно свое «заведение», отреставрировала старинный трехэтажный дом в стиле ампир и поселилась там же, на Сенной, что общество посчитало весьма символичным.
Печенков понял, что этот гад и есть «наседка», а он, попав в камеру в неудачный момент, принял его позорный титул на себя. Но как объяснить это матерому уголовнику?
Кряжистой мужеподобной разбойнице Оле Песковой уже исполнилось девятнадцать, но за хорошее поведение ее не стали переводить на взросляк и оставили доматывать оставшийся год на детской зоне, рядом грациозно откинулась на матраце красивая, со стройной фигурой Люда Кислова – Маркиза, по которой сохли больше половины девчонок, а Надя Дугина даже вскрывала из-за нее вены, самая хитрая – Нелька Лупоглазка подобралась к новенькой сбоку и пытливо разглядывала ее, усиливая Зойкину неуверенность и предчувствие чего-то недоброго. Приблатненная Валентина Гусакова по прозвищу Жало широко расставила крепкие кривоватые ноги, оперлась ладонями на колени и тоже буравила прописываемую маленькими наглыми глазками.