Шерипов не мог оправдываться напрямую, опровергая еще не высказанные подозрения – это только усугубило бы дело, но, проявляя подобную активность, надеялся реабилитироваться в глазах товарищей.
Тяжело бухая ботинками, вбежали сержанты наряда сопровождения, разоружили Трофимова и надели на него наручники. На ближайшей станции в поезд подсела оперативная группа. Трофимова и Бабочкина задержали и поместили в местный ИВС, затем поезд покатил дальше, в пути проводился осмотр места происшествия и допросы свидетелей. Следователя очень удивила пропавшая пуля. Пробив стенку купе, она неизбежно должна была поразить одного из пассажиров, но раненых там не оказалось. Угрюмый бледный мужик, лежавший на опасном месте, вообще заявил, что он спал и ничего не слышал.
– Ну что? – с порога спросил Лис. – Есть?
– Сам ты алкаш! – раздраженно бросил Бабочкин, совершив свою последнюю, роковую, ошибку.
Названов «пробил» Колерова по адресному бюро, но оказалось, что такой гражданин на территории области не проживает. Поскольку дело принимало непривычный оборот и было связано с подполковником из РУОПа, опер принес полученные сведения Рожкову. Тот крепко задумался. В отличие от зеленого Названкина, майор достаточно долго варился в котле оперативной работы, для того чтобы понять, что все это означает.
В гостиной громко играла музыка. Подчиняясь интуиции. Лис направился туда. Рука сама извлекла из открытой кобуры нетабельный «ПМ». Служебный пистолет сдан до окончания расследования стрельбы в Шерипова. По закону он должен сейчас то, что он ищет. Так и получилось: под покрытым амальгамой стеклом скрывался листок бумаги. Опер извлек его и, не разглядывая, сунул в карман. Потом посмотрел на часы. Он находился в доме пять минут. Можно себе позволить еще столько же.