– Не нашли Каратиста! Или спрятался где-то, или и впрямь коньки откинул. Теперь надо время выждать, «залечь на дно». Лучше бы пока и квартиру сменить. Мало ли что...
Минуту назад Бабочкин хотел отрекомендоваться, спросить про обстановку в поезде, сообщить, что тоже поддерживает порядок и проверяет подозрительных типов, но грубый тон и явное недружелюбие патрульного задели за живое, поэтому он, стиснув зубы, обиженно протиснулся между любителем семечек и твердой стенкой купе.
– Кончай, Михайлыч, подъебывать... Это я и сам умею. Меня на вилы взяли, я тебя беру...
Облик Кривули изменился. Лицо стало сумрачным, глаза злыми и беспощадными. Как у Щекова. Или у Смотрящего зоны, когда он проводил очередной «разбор».
– Хочешь еще двадцатник? Съездим к нему домой.
Сказано это было совершенно спокойно и обыденно, а оттого особенно страшно. Горло перехватил спазм.