– Как ты его вынешь? – плачущим голосом спросил Алекс.
– Заткнись, сука! Хватит пугать! – буднично сказал Литвинов и коротко ударил.
– Точно! – кивнул Коренев. – У меня была информация, что к нему приезжали гости. Но я думал – его земляки...
Обойдя основное здание, они направились к новенькой пристройке.
– Нам нужно железо, самое простое, пусть будет «макар», или «ТТ», или «наган» – все равно, – говорил Ужах, и его тонкие, жирно лоснящиеся губы дергались, как туловище раздавленной машиной змеи. Гостям приготовили тушеную баранину, и это был выраженный знак уважения в краю, где не разбирают чистых и нечистых животных, жест понимания, подчеркивающий общие корни приезжих и хозяина. Али Кинжал сидел за столом и ел вместе со всеми, демонстрируя полное презрение к полученной ране. Это тоже был жест – демонстрация силы и несокрушимой воли, характерной для настоящего горского мужчины.
– Это вы уже говорили. Находитесь там, через полчаса я подъеду... Два черных джипа. Как вас зовут?