– Да! – кивнул гордый хозяин. – Тут такие бардельеро можно устраивать...
– Какой же я пидор? – обиделся Алекс. – И потом, ты сам постучишь, спросишь у хозяйки, а я на углу подожду!
– «Карманный агент», – блеснул Зимин знанием оперативного сленга. – Вы не показываете его в документах.
– Филя, ты зверь, пятый раз! – прошептала она, привычно обнимая его руками и ногами.
– Это к вам, – официально сообщил Нырков. Он явно ощущал неловкость.
Но подобные представления имеют столь же малое сходство с реальностью, как любая милицейская физиономия с добродетелью. Сержанты Трофимов и Бабочкин не составляли исключения, за что в отличие от тысяч других в конечном счете и поплатились. Впрочем, если быть предельно точным, поплатились они, конечно, не за отсутствие лубочной святости, характерное не только для российских ментов, но и для всех их зарубежных коллег: и французских ажанов, и английских бобби, не говоря уже о заокеанских копах, – а за вполне конкретные действия, связанные с нарушением сухих и малохудожественных, но точных милицейских инструкций.