В следующую секунду оба бросились вперед, вышибли фанерную дверь и в полумраке увидели маленького высохшего мужичка, перезаряжающего двустволку.
Тело уже перестало быть сплошной раной, но превратилось в сплошной шрам: кожа огрубела, потеряла чувствительность, поэтому он не ощущал прикосновения белья и одежды, как будто рубашка, майка и брюки терлись об огромную мозоль. Шестое чувство подсказывало, что теперь так будет всегда. Это пугало, как и всякое необратимое изменение, происшедшее в твоем организме.
– Все, батя, перерыв! – говорит Волк. – Невмоготу уже...
– Ты когда-нибудь видал, чтобы капитана-мента на таких тачках возили? – спросил майор.
– Проснись. Сегодня ты идешь? Или опять дополнительные занятия?
– Познакомился с классной девочкой, у нее есть две подружки, договорились на субботу. Пойдешь?