Лицо задержанного, кроме притерпелости к лишениям и страданиям, ничего не выражало. Это было не лицо живого человека, а посмертная маска глубокого старца.
– Зуб точно хочет, – мрачно кивнул Еремин. – Смотри, какая у него рожа...
– Чего, чего, – пробормотал Шмелев. – Говорят, в Псковской дивизии парашют ветром потащило, эта дура легла набок и двенадцать человек в клочья...
– Не знаю, Петрунов описал случай из своей практики. Александр Иванович два года преподавал у нас, но сейчас он в центральном аппарате, и вряд ли уместно обращаться к нему с такими вопросами. Тем более что частности дела не меняют.
– Вот эти я беру! – Волк сунул три паспорта в карман. – Сколько?
Майор загнул последний палец, с удивлением осмотрел получившийся кулак. Вывод он огласил неполностью. Была там еще одна строка: «Пригоден к оперативной работе по сбору военно-политической и экономической информации за рубежом, но в силу пункта 5 анкеты не может быть использован в таком качестве». Пятый пункт означал национальность. Это взбесило Шарова окончательно.