Собравшиеся поднялись, разминая ноги и расслабляясь. Никто не разговаривал. Обсуждения начнутся позже, в узких компаниях. Но уже завтра вся Москва, а через пару дней весь криминальный мир Союза независимых государств узнает о толковище, блестяще проведенном Очкариком.
– Давай выкладывай! – Внутри у Седого все сжалось в предчувствии еще одной неприятности, но внешне он этого не выказывал.
В стоящей возле института машине Морковин с напарником переглянулись еще раз.
– А этот у нас одежду украл, – сообщил Иванченко, указав на небритого мужика.
– Ладно, мужики, пора по домам. Мне только позвонить... С другого телефона.
Он никогда не романтизировал свою профессию и считал себя охотничьим псом на государственной службе. А коль так, значит, его дело – преступника установить, разоблачить и задержать, а дело хозяина – его за то поощрить, накормить, если надо – защитить. Более-менее так и было: зарплата – не разжиреешь, но и с голоду не сдохнешь, премии получал, звезды – до майора вот дослужился... Квартиру пятнадцать лет ждал, получил недавно в новом районе у черта на рогах, ладно, зато своя. И служба удовлетворение приносила: власть, авторитет, сила и постоянный интерес в жизни, острота, азарт, риск...