– Вообще-то среднеазиатов я хотел готовить к командировке. И просил подобрать их именно для этого. Но раз так... Пришлете их позднее.
Седой взял фужер, поднес ко рту, но выпить не смог.
– Дела подождут. Лариса обожает групповуху.
– Это мы и постараемся выяснить, – перебил Морковин. – От вас требуется одно: полностью держать нас в курсе дела и выполнять наши рекомендации. Вначале избавьтесь от микрофона в одежде. Вечером мы осмотрим вашу квартиру...
«Почему военная?» – мелькнула отстраненная мысль. Время остановилось, и он видел собственную квартиру глазами вошедших: жалкий, потерявший речь предатель и обязательные атрибуты предательства – стол, бутылки, рюмки, раскрасневшаяся симпатичная баба в расстегнутом на верхнюю пуговицу халате. Во всех отечественных поучительных фильмах предательство всегда шло рука об руку с пьянством и развратом. Но надо было объяснить, что это только видимость, совпадающая с привычным штампом, что на самом деле нет ни пьянства, ни разврата – обычная семейная вечеринка, отдых после работы и как непоколебимое свидетельство чистоты и правомерности происходящего – вот, в кроватке, девочка, дочь – Настенька...
Морковин с Сергеевым находились в «Фольксвагене», следующем за «Волгой».