– И я выкинул их в контейнер, – сказал Викентий.
Телефон ожил снова. На этот раз звонила Луиза.
– А ты ругаешься! – укорил Макса явно довольный собой Савченко. – Давай попробуем остальные...
Через полчаса он уже сидел на борту «Боинга», рядом с коричнево-золотистым, как копченая скумбрия, киприотом – не международным гангстером, не шпионом и не наркоторговцем, а следовательно, по меркам разведки, человеком, ничего особенного собой не представляющим.
Правое запястье словно защемило капканом. Таубе бесследно исчез, не желая вмешиваться в чужие разборки, а Евсеев хрипло застонал, задергался под тяжелым, вдавливающим его в пол телом, выгнулся, пытаясь освободиться, но это оказалось ему не под силу.
– О, ровно ничего! – клерк дружелюбно улыбнулся. – Когда обмениваются крупные суммы, мы фиксируем паспортные данные. Простая формальность.