Вдвоем они приподняли тело. По толпе пронесся вздох.
– Я его попросил об этом. Хотел посмотреть на ваше лицо, заглянуть в глаза, оценить поведение.
– Видите ли... м-мм... – начала она. И осеклась. Все присутствующие, кроме маленького Тома, ощущали скованность и неловкость. Макс вынул что-то из кармана и мял в кулаке.
– Пусть зайдет, передай ему трубку, я хочу вас помирить, – настаивал Смольский.
– Да много... Семка Татарин... И одноглазого Мишку иногда так кличут... Вафлер тоже себя Татарином зовет. Что я, за всех ответчик?
– Прошу! – с той же интонацией произнес сопровождающий и открыл правую дверь. Фокин вошел.