Потом бутылка перешла к Зимухе, Зимуха тоже отпил, у водки был вкус сырого зерна и жаркого сухого огня, у него даже дух захватило, как это все-таки здорово – настоящая водка. Он поставил бутылку на доску, натолкал в рот хлеба, колбасы и салата, вспомнил широкомордого работника «Гороховской кормилки» и еще хлеба сверху натолкал.
– Все в порядке! – Он погладил Машу по голове. Она вздохнула.
Кое-какие смерти вопросов у него не вызывали: Атаманов, Татаринцев... А вот от чего помер в диско-баре «Миранда» двадцатилетний Яхим? Или двадцатидвухлетняя Алексеева в общежитии МГУ? Или двадцативосьмилетний мелкий предприниматель Мартынов в своем ларьке? Или сорокасемилетний Оломастов в арендованной для любовных утех квартире? Или некто Мячин – владелец нескольких точек общепита, в том числе и злополучной «Миранды»?
– Выключай мотор! Давай мне ключ! – продолжал командовать Карданов, и сидящий за рулем человек послушно повиновался.
Алексей Иванович купил сыра, и они попали в овощные ряды. Крохотные кочанчики брюссельской капусты, спаржа, артишоки, желтые и красные помидоры, горы зелени, изобилие оливок: греческие, испанские, итальянские, соленые, маринованные, вяленые, сушеные...
– По сперме тоже ничего не вышло. Группы распространенные – вторая и третья, в банке данных таких сотни... Сейчас трясем всех подучетных, подняли агентуру. Татарин – кличка ходовая, ищем. Будут новости – сообщу.