– И я то ж! За что, брат? А он: тебе какая-то труба, брат! И тоже с правой...
Оказавшись в западне, красные тоже начинали темнеть, тяжелеть, тоже становились «чужаками». В тоннеле постепенно становилось тесно, как на Тверской-Ямской в час пик.
– Совершенно верно, – без улыбки подтвердил помощник. – Это не Кремль. Прошу!
Максу хотелось зевнуть, он стиснул зубы и с трудом удержался. Неужели ради этой лекции его выдернули из дома в восемь утра? Вряд ли!
Перчатки, шарф и самоликвидатор он выбросил в ближайшую урну и до самого дома хранил молчание.
– Прямо сейчас? – Она засмеялась еще звонче.