– Похороны прошли нормально, без осложнений, – как мальчишка похвастался Атаманов, но Горемыкин тут же охладил его пыл.
Фокину было плевать на его недовольство. Он смотрел, как из бассейна выходят девушки. Веселые. Стройные. И где они умудряются так загореть зимой? Одна сняла с головы шапочку, на плечи упали тяжелые и густые рыжие волосы.
Макс прилетел в Лондон ночью. Переночевал в аэропорту, утром абонировал в Британском банке сейф на предъявителя, спрятал бриллианты, тщательно записал шифр и пароль. Потом из таксофона позвонил Худому. Перед тем как отправиться на встречу, он зашел в непривычно чистый общественный туалет, разорвал на крохотные клочки французский паспорт, спустил в унитаз и тщательно промыл. Он очень хотел избавить отца от неприятностей.
– Мой человек не знает. Но сказал – чистодел. Уже многих в расход пустил, а выходило – будто сами дуба врезали. Кстати, твой друг Атаманов помер, слышал?
– Беги! – сдавленно сказал Томпсон-Пиркс и отвернулся.
Машина вырулила со стоянки, и тут Макс понял, что ему не понравилось в вопросе: таможенный досмотр одновременно проходили пассажиры с трех рейсов – из Лондона, Тель-Авива и Дюссельдорфа. И выходили они, естественно, вперемешку. Значит, либо на Максе должно быть написано, с какого он рейса, либо очкарик точно знал, кто он такой и откуда летит...