Макс налил еще, без тоста проглотил огненную жидкость, впитавшую аромат двухсотлетних дубов и сладость сахаристой мякоти пропитанного солнцем отборного винограда.
Барменша подняла со стойки новенькую пятидесятифунтовую купюру и стала разглядывать ее на свет.
Это все было правильно и совершенно логично. Но почему его охватило такое волнение в приемной тюрьмы?
– Самого настоящего, – совершенно серьезно сказал контрразведчик.
Все втроем они двинулись к особняку. Силуэты у ворот исчезли. Захлопали дверцы, взревели моторы. Через пару минут улица перед посольством опустела.
– Ладно, – сказал наконец шеф. – Сегодня объявляется «нерабочий» день. Никто из наших в «Миранде» не появляется, товар – перепрятать. Эту суку крашеную и этого тихаря – в землю!