В своей грязной ладони алкаш сжимал массивную шариковую ручку.
– Как ты это делаешь? – спросил Смольский. – Гипноз, внушение, заклинания – это все туфта! Как? Яд? Микробы? Облучение?
Макс быстро прошел таможенный досмотр, получил печать в паспорт и перешагнул белую линию, условно отделяющую Россию от всего остального мира. И таможенник и пограничник были с ним крайне предупредительны и подчеркнуто любезны.
– Однако! Вы живете на широкую ногу! – неодобрительно сказал Макс.
Спец привалился к плечу Макса, перепачканные в земле седые волосы торчат в стороны, голова болтается на груди, подбородок уткнулся в пропитанный кровью тампон из бинта. Спец мертв. Мертвые руки, мертвая щетина, обсыпавшая щеки – в день операции он не брился, но и соблюдение примет не помогло, – мертвые куртка и рубашка. Когда они приедут в Ниццу, он успеет закоченеть.
Кожа на Зимухином лбу чуть дернулась. Зрачки беспорядочно забегали, улетели под лоб и остановились там.