Когда они закончили ужин, уже стемнело. Подул холодный степной ветер, редкие прохожие ежились и поднимали воротники курток.
Рынок в Тиходонске являлся чем-то вроде города в городе. Во всяком случае, именно так воспринимали его коренные жители. Высокий капитальный забор огораживал среди трущоб старого Тиходонска прямоугольник шириной в один квартал и длиной в целых четыре. А за забором уже шла своя жизнь, невидимая покупателям, но хорошо известная тысячам продавцов. Здесь были свои законы, свое правительство, заседавшее в здании администрации рынка, собственные карательные органы в виде красноповязочных горластых теток и разбитных мускулистых парней с волчьими глазами.
Шар набирал силу и уже сильно тянул кверху два тела. Очевидно, резерв тяги у него был заложен приличный.
— И старость здесь имеет благопристойный вид, — продолжала Анна. — На улицах не увидишь тяжело ковыляющую с палочкой старушку, инвалида на костылях. Они ездят в колясках с моторчиками по тротуарам. В дождь надевают пластиковый колпак, получается микроавтомобильчик.
Не снимая высоченных шпилек, Маша проворно переодела трусики. Роскошное розовое белье дорогой куртизанки сменил строгий и утонченный комплект богатой бизнесвумен.
Проанализировав ситуацию, Лютов понял, что по всем бандитским понятиям и воровским законам предъявить ему ничего невозможно! Он не скрысятничал и не присвоил чужие деньги, никого не подставил, не убил, даже эту сучку не трахнул по беспределу! Что он сделал? Пригласил бабу в кабак, накормил хорошим обедом, задал несколько вопросов. Пусть вел себя навязчиво, немного грубовато, пусть припугнул рыбами, но это только слова, вреда-то он никому не причинил! А значит, все, что с ним сделали, это полнейший беспредел! Наглая демонстрация силы и безнаказанности!