Через десять минут Фокин повторил звонок, выслушал ответ, поблагодарил и положил трубку.
Голос Каймаченко дрогнул от волнения. Кожаные веки безразлично качнулись.
Карданов обернулся. Перед ним в длинном сером пальто стоял Петров, и его огненно-рыжая шевелюра немного шевелилась на ветру. Создавалось впечатление, что у лейтенанта на голове пылал маленький костер. Макс недовольно поморщился.
— Похоже на деталь какого-то механизма, — наконец сказал он. — Вот этой резьбой вкручивается, а этим кольцом регулируется. Но я совершенно не представляю, что это за механизм. Хотя немного похоже на насадку к аппарату для дробления камней в почках.
— Семь здоровых головорезов против троих раненых! Да они нас сожрут с потрохами! Сегодня явно не наш день! Как считаешь, Дмитрий?
Твердость и решимость исходили только от самого Бекмурзаева. Он ощущал чудовищную мощь, находящуюся в его распоряжении, частица этой мощи передавалась ему, распирала его тело и многократно увеличивала физические и духовные силы. Он ощущал, что растет, пробивает головой этажи сталинской семиэтажки, проходит сквозь крышу и с высоты рассматривает лежащую у его ног беззащитную Москву.