– Подвиньте на середину… – сказал он. – Да нет же, не опускайте совсем… Вот так, на весу держите. – И, подсунув под плиту руки, Куница расправил красный платок. – Надо все закрыть. Петька, подыми свой край чуть-чуть. Ладно, вот так хорошо… Опускайте!
– Я давно знаю, что ты не товарищ! – тихо протянул он.
Неожиданно за флигелем сапожника Маремухи мы натолкнулись на моего отца. С ним еще какой-то парень в соломенном капелюхе. Вот так штука! Как отец попал сюда?
– Они ж за Петлюру! – удивленный словами дядьки, сказал Маремуха.
– Возьми-ка в экипаже заступ да быстро закопай вон ту могилу. Только как следует, хорошенько! Потом травой забросай. И никому не смей говорить о том, что видел. Понял? А не то… – И Гржибовский притронулся к револьверу. – А себе за работу, – добавил он милостиво, – вот его шмаття возьми.
По извилистым тропинкам над скалой Омелюстый промчался к Заречью. А петлюровцы, не зная дороги, поотстали. Спустившись вниз, Омелюстый перебежал по шатающейся кладочке на другой берег реки и оглянулся.