– А меня прошлый год дядька Авксентий водил сюда…
Молчание. Только, свирепея, хрипит и давится под воротами пес.
Белая мостовая тянулась вверх, к Центральной площади. Пивная Менделя Баренбойма была закрыта длинной гофрированной железной шторой.
Я уже лежал в постели, закутанный до подбородка в байковое отцовское одеяло.
И мы входим следом за нашим соседом в большую комнату с изразцовым камином.
– Не надо, Васька, не надо!.. – и шарахнулся в сторону.