Вдруг у нее вырвалось: – Бак, спасите меня! Вытащите меня отсюда, увезите куда-нибудь!
– Если застану Антошку и Памелу на горе, немедленно вернусь в Симфи за Арсением, – стал размышлять вслух Лучников. – Нам надо к вечеру собраться всем вместе на горе и решить, что делать дальше…
– Понимаете, о чем я говорю? – десятиборец настойчиво пялил на Лучникова глаза над своей четвертой рюмкой.
– Наши, что ли? – криво, усмехнулся «Пренеприятнейший». – Прогрессивные силы?
– Дело в том, что тебя выследила «Волчья Сотня», это законспирированное (ну, впрочем, в наших условиях любая конспирация – это липа) крайне правое крыло СВРП, Союза Возрождения Родины и Престола. На Родину и Престол они, честно говоря, просто кладут с прибором. Это просто самые настоящие фашисты, бандюги, спекулирующие на романтике «белого движения», отсюда и хвосты волчьи, как у конников генерала Шкуро. Они малочисленны, влияние их на массы почти нулевое, но оружие и деньги у них есть, а главное – наглое хулиганское безумие. Дело тут еще в том, что во главе их стоит сейчас некий Игнатьев-Игнатьев, бывший мой одноклассник и ненавистник в течение всей моей жизни, у него ко мне какой-то комплекс, скорее всего, гомосексуального характера. Вот он и организовал нападение на тебя. Они следили за тобой все эти дни и наконец устроили киднэппинг. Собирались изнасиловать тебя и осквернить только лишь для того, чтобы отомстить мне и пригрозить лишний раз. К счастью, это стало известно еще одному нашему однокласснику Вадиму Востокову, осваговцу, и тот немедленно соединился еще с одним нашим одноклассником Сашей Черноком, военным летчиком, который
Итак… мадам? месье?… простите, мадемуазель, приятная неожиданность… итак, мне нужно все для молодой дамы, блондинки, вашего роста, но вполне отчетливых очертаний, все, начиная от бра, кончая манто, включая серьги, браслет и бижу. Прошу вас включить свою фантазию, но не выключать, разумеется, и здравого смысла. Говоря это, мадемуазель, я имею в виду не финансы, но некоторую сохранившуюся еще кое-где в мире традиционность полового самоощущения и еще раз подчеркиваю, что потребитель – женщина. Улавливаю блики смысла в ваших очах и воздаю вам должное за то, что вы добрались до него, то есть до смысла, несмотря на малоудобный для вас язык и вечную драму Эгейского моря, в которую вы погружены по праву своего воспитания. Могу еще добавить, что в моем распоряжении всего пятнадцать минут. К ним уже спешила завотделом в мужском коммунистическом костюме.